|
Глава 2.
Не всем удастся осквернить,
Избить убитое судьбою.
И в тело в шрамах не вонзить,
Запретный плод, облитый кровью.
Воскресное утро встретило солнцем, сквозь мутное стекло, и морозом, который буквально впитался в воздух. Не успел Эрн проснуться, как услышав чьи-то знакомые голоса его кожа превратилась в гусиную, а на голове волосы стали дыбом.
Аргиров любезно болтал с Динисовной на первом этаже на тему нового телевизора и ремонта.
Эрн желал бы никогда больше не слышать этот голос. Он понял, что понадобился режиссёру почему-то с утра пораньше.
Быстро одевшись, Эрн выглянул с чердака в комнату. Аргиров был в длинном красном плаще, с походной сумкой. Его зоркий глаз не оставил мальчика не обнаруженным. Тот мгновенно скрылся, но потом неминуемо спустился вниз. Денисовна было хотела поймать его за ухо за вчерашнее, но Эрн ловко увернулся.
- Ты посмотри на него, а! Слушай, Саш, усынови ты его! Сил моих нет видеть его! И всё равно он боится только тебя!
- Пойдёшь в сыновья? – обратился он к мальчику, оскалившись.
Эрн притих.
Воспользовавшись случаем, его тётя таки всадила приличный подзатыльник, который, по-видимому, был рассчитан не на такое маленькое и лёгкое тело.
Эрн злился. Он поднялся с полу, старые раны лопались от боли.
Аргиров и Эрн вышли за калитку, где их ждала чёрная машина, похожая на зверя, готового к прыжку.
Весь путь режиссёр молчал. Окна быстро запотели, и Эрн рисовал пальцем в уголке стекла.
Режиссёру позвонили по телефону. Он говорил невероятно заискивающе для него и вежливо:
- Да, я понимаю. Всё будет. Конечно. Я уверен.… Да… Без проблем, – потом он отшвырнул телефон, и, психанув, увеличил скорость до таких величин, что, смотря в окно, Эрн замирал от ужаса.
Они приехали. Место их назначения был игральный дом.
Аргиров тащил Эрна за локоть: мальчик морщился, но несмел издать и звука. Мимо проносились стойки бара, столы с игральными аппаратами и картами, терминалы с азартными играми, девушки на диванах, похотливо славшие поцелуи своим избранникам, было много людей и дыма, но Аргиров по медвежьи расчищал себе путь.
Наконец они добрались туда, куда шли.
В тёмном, будто потаённом уголке, за столом с картами восседал огромный мужчина, по своим габаритам напоминавший парочку быков, к тому же, который, был не русской принадлежности. Накачанные мышцы по ширине были равны ширине головы Эрна. Перед ним сидел парень впившийся взглядом в свои карты, будто желая их все превратить в тузы. Горилла перевёл взгляд на подошедших, потом на мальчика и велел им подождать.
Спустя минут 5 парень, игравший с ним, бился об стол головой и умолял отыграться, но барину было не до него - к нему пришли долгожданные гости.
- Салам алейкум, Куг – поздоровался он с Аргировым.
- Приветствую, Орк – кивнул тот.
- Ты его привел. Ммм, значит, припекло тебя как надо.
Аргиров невесело толкнул Эра вперёд. Липкие лапы гориллы сцапали и притянули его к себе. Он внимательно осматривал его спину, грудь, руки. Эрн отворачивался от отвращения.
- Первая ставка двадцатка и 4 дня.
- Что??? Он мне нужен для работы!
- Тогда игры не будет.
Режиссер злостно сел за игральный стол.
Началась игра. Подошла женщина, расфасовала им карты. Они начали играть, но Эрн почти ничего не видел: он сидел на равном расстоянии от Орка и Аргирова, а его глаза заполонили слёзы. Мальчик вытирал их обратной стороной ладони и думал о школе, в которую он может не пойти целых 4 дня.
Аргиров выиграл. Орк разозлился, увеличил ставку: на сей раз 50000 и мальчик стояли на кону. (Т.к. Орку было не интересно играть только на деньги, а Аргирову они были нужны.) Спустя время на кону стояли 100000 и мальчик. Горилла, чьё тело выделяло эпителиальный сок, яростно смотрел на карты, на деньги и на режиссёра.
Но вот режиссер побледнел. А Орк показал свою огромную, тридцати трёх зубую улыбку. Он сгрёб деньги и стул с мальчиком себе.
Режиссёр ударил кулаком об стол.
- Требую отыграться!
- А деньги для отыгрыша у тебя имеются? – злорадственно оскалился чёрнокожий мутант.
- Забирай пацана на месяц – отдай деньги!
- Месяц – мало.
- Два!
- И два - мало…
- Два.
- Хорошо, забирай свою выигранную половину! 50 штук твои!
Аргиров забрал деньги и ушёл.
Эрн паниковал, его сердце колотилось о рёбра, ещё немного и будет приступ.
«2 месяца!!!... а школа!??»
Из его глаз обильно лились слёзы, он отодвигался от потного, чёрнокожего монстра и сжимался, понимая, что никуда не деться.
Мужчина поднял мальчика со стула как пушинку и пересадил себе на колени. Эрн зажмурил глаза и отвернул голову. Орк медленно провёл пальцем от шеи до пояса своей новой игрушки. Эрн дёрнулся, но был пойман и восстановлен в полулежащее положение.
- Сколько строптивости…. Даже для такой измученной лошадки – приговаривал негр.
Он продолжал шествие пальца по животу, бедру, ноге. Прикосновения как нож, очерчивающий линию, по которой двигался палец.
Новый хозяин сорвал с него рубашку, отшвырнул её на пол. Эрн сжимался от боли и страха.
- Как долго я хотел чтобы ты был моим… - бормотал он.
Потом Орк переложил мальчика на диван и нависнул над ним. Огромные ручищи упёрлись в сидение с двух сторон от Эрна, объемное тело из-за своей величины практически прикасалось к хрупкому телу мальчика. Он втиснул своё широкое колено в пространство между сжатыми ногами ребёнка, которые дрожали и сами собой ещё надеялись сбежать. Из его глаз стекали слёзы. Мутант стирал их пальцем и пробовал на вкус. Потом он провёл кончиком языка по шее до подбородка: Эр желал зарыться лицом в этот диван, но получалось у него плохо. Он всё ещё пытался вырваться, но здоровенная ладонь мутанта надёжно держала его.
Когда Орк наклонился, очевидно, намериваясь совершить поцелуй, Эрн со сдавленным криком выскользнул из-под пуза, между рукой и ногой мутанта на пол, потом хотел бежать, но был схвачен за ногу. Повернувшись к новому хозяину грудью, он плакал, безуспешно пытаясь отползти назад. Это шоу нравилось Орку. Он, с наслаждением паука, наблюдающего за жертвой, улыбался от предвкушения и тащил его за ногу к себе, поднимая её на диван, но оставляя вторую на полу. Эрн кривился от боли, он прекрасно понимал, чего желает от него этот мужчина. Рука мучителя опускалась с колена до живота, по талии и брюкам.
Эрн отчаянно рванул ногу, и, что оказалось весьма неожиданно, у него это получилось: в руках Орка остался обрывок штанины. Мальчик вознамерился бежать, он моментально встал на ноги, и сделал пару шагов бега, как вдруг замер…
Он опустился на колени и сжал грудь. Сердце. Приступ. Как не вовремя!...
Эрн поменял цвет лица на синий, не мог вздохнуть, он понимал, что ужасно сильно и больно колит сердце, но ничего с этим не мог поделать, не мог даже сказать или закричать, он онемел, ничего не видел, даже рассудок помутился. Потом время остановилось в его разуме, последнее, что он помнил – это то, что холодный и влажный пол поменял своё натуральное положение и прижался к щеке Эрна.
***
Мальчика привёл в себя ужасный, пронизывающий запах нашатыря. Он дёрнулся. Открыл глаза, всё ещё не видя: вокруг вращались лишь остроконечные цветы. Сердце слабо кололо. Эрн глубоко дышал, ему не хватало воздуха. Зрение постепенно возвращалось, он видел знакомую картину, потом знакомый диван… Эрну захотелось снова потерять сознание. Тошнота подкатила к горлу. Затем он увидел подле себя незнакомого тощего и пожилого мужчину с небольшим чемоданом с медикаментами - он грустно взирал на мальчика. Потом тот куда то отошёл, что-то заговорил, Эрн не мог уловить что. Кто-то вдруг поднял его на руки, кто-то достаточно мощный, и куда-то понёс. Мальчик был настолько ослаблен, что не мог поднять и головы. Если бы не его распахнутые синие глаза, можно было бы представить, что несли бездыханное тело. Мальчика вынесли на улицу, посадили на землю и прислонили спиной к кирпичной стене. Он судорожно глотал воздух.
Орк стоял поблизости. Он злился, так как терпеть не мог, когда его прерывают. Врач предложил остаться с мальчиком, а хозяину зайти внутрь, в тепло, но получил отказ.
- Отпустите, - тихо и хрипло попросил Эрн.
Новый хозяин притворился, что не слышит.
По улице проносились машины, они сигналили друг другу и разбрызгивали воду дорожных луж на траву, с крыши стекал жидкообразный снег, вышло солнце и подарило тысячам капелек яркуие искорки.
Некоторое количество этих капель падало сейчас на колени Эрна. Он ловил их, рассматривал и пил.
Его хозяин, тот, который на два ближайших месяца, разговаривал с кем-то по телефону в тёплой кожаной куртке, той, что принесли подчинённые.
На Эре была накинута, но не застёгнута, рубашка, он прижимал её к телу, не в состоянии застегнуть. Ему было тепло на солнце, он ловил его лучи на своём влажном лице и думал, чего же ждать от поворотов судьбы на сей раз.
Какое-то время спустя внимание Эрна привлекла машина, которая проехав их метров на 10, остановилась; из неё выбралась пухленькая девочка лет 9и, она очень целеустремлённо двигалась в их направлении. На ней было надето очаровательное кружевное платье серо-белых оттенков, белоснежная курточка и чёрные сапожки.
Девочка подошла к ним и очень сердито посмотрела на спину Орка, который, оглянувшись, при виде её очень удивился. Он оторвал трубку от уха и улыбчиво быстро сказал:
- Ксюш, ты как тут!?? Сейчас подожди минуточку, папа закончит важный разговор. – потом он снова заговорил, отвернувшись.
Девочка злобно сопела, она подбоченилась и нахмурила брови. Потом заметила тощего мальчика, сидящего на земле. Она долго смотрела на него, потом подошла и села на корточки рядом.
- Ты кто? – хмуро спросила она.
- Никто, – пожал плечами Эрн.
- Так не бывает.
- Боюсь, мне не дозволенно с тобой разговаривать.
- Ты очередной мальчик папочки? Я знаю всё! И тебя, наверное, опять проиграла в карты какая-то озабоченно-азартная мамочка. Я знаю всё! Только он об этом не подозревает!
Эрн молчал и Ксению это злило.
- Сказать честно, мне совсем не жалко таких, как ты! Строите из себя бедненьких мучеников, хотя могли бы давно сбежать!
- Я не знаю, о чём ты говоришь… - Эрн не стал спорить.
- Всё ты знаешь! У него были целые горы вот таких вот рабов, и все превратились в грязь и мусор! Я его ненавижу. За то, что он уделяет вам больше внимания, чем мне!!!
Орк закончил разговор и повернулся.
- Маруся! Ты же запачкаешься сейчас!
Девочка повернулась к Эрну и шёпотом произнесла на ухо:
- Я хочу тоже попробовать и заодно посмотреть, насколько он меня ценит. Я лишу его игрушки, как же, как он лишает меня!
Она встала.
- Привет папочка. – очень мило улыбалась. – Ты не знаешь что это за мальчик?
Орк присел, чтобы сровнять их лица.
- Не знаю, попрошайка какой-то. А как ты-то тут оказалась? Ты что одна??
- Нет, я попросила остановиться машине. Пап.
- Ау.
- А ты у меня сильный?
- Сильный.
- А ты у меня могучий?
- Могучий.
- А ты всё-всё можешь?
- Всё-всё.
- Тогда подари мне этого мальчика.
Какое-то время было тихо.
- Дочечка, ну… как же я тебе его подарю… он же одушевлённый предмет…
- Значит, ты меня не любишь?
- Люблю, доченька, но ведь он не мой что бы я мог…
- Значит я больше никогда не назову тебя папой. И не вернусь домой.
- Ксюшенька!
- Значит вы не сильный и не могучий, и ничего вы не можете. А меня вы всю жизнь обманываете и совсем не любите.
- Хорошо! Я ДАРЮ его тебе!
Девочку озарила улыбка, она повисла на шее отца, а когда повернулась к Эрну, на её лице была победа и явно читающиеся слова: «я же говорила, что я могу всё».
Потом она подошла к Эрну, который пытался встать, сцапала его за руку и потащила, правда, тем самым повалив на землю, но продолжала всё равно тащить. Эрн благоразумно поспешил встать и идти своими ногами, не то руку оторвёт. Ему это стоило больших трудов, т.к. ослабленное тело не желало двигаться.
Они подошли к машине, позади достаточно большой тенью шествовал её отец. Он поговорил с водителем, дабы не возникло проблем с охраной и так далее, и заверил, что хозяйку в известность он поставит.
***
Они подъехали к огромному двух этажному дому, что называется особняку, с высокими воротами вокруг территории дома и садом с молодыми деревьями.
Все домработницы, горничные, няньки смотрели на Эрна как на грязь, с неприязнью и презрением. Мать-барыня вообще не удосужила его взглядом.
Няньки-горничные первым делом выслали Эрна в душ. Не в тот, который для хозяев, а душ специально для них самих.
Мальчик ни разу не был в такой ванной, но ощущая струи на теле, он вначале боялся, потом привыкал, а потом наслаждался. Его вещи закинули отдельно в стиральную машину и выстирали минут за 15, притом ещё и посушив.
Ксения целый день таскала его по дому как куклу, не рассказывая и показывая дом как гостю, а просто носила как вещь. За то, что он засмотрится на какую-нибудь картину либо сервант, девочка злилась и колотила его кулаками. Эрн выжидал, как пожилой дядя, которого колотит трёхлетний, амбициозный ребёнок. Поколотить в ответ он не мог, так как ему было жаль эту девочку. Обиженный на жизнь маленький человек, непонимающий что снаружи, не в её оболочке, в которой она находится, совсем другая, жестокая жизнь. Она обиделась на что-то обидевшее её в этой скорлупе или даже на саму эту скорлупу и страдает, не зная, что её страдания – это детский лепет, по сравнению со страданиями тех, кто извне.
Весь день, а так же всю последующую неделю, она игралась с ним, выливала свой гнев и обиду в него, приближала к сердцу и отталкивала, пыталась выдавить из него хотя бы каплю эмоций, но у неё не получалось и она злилась и колотила его кулачками. Эрн наблюдал за ней и открывал что-то новое для себя. Он смотрел на её истерики и думал, как устроена судьба, правильно ли то, что она взаперти от мира, что она заочно обозлилась на него и на тот который её окружает. Обозлилась на своего отца, которого она не выбирала. И можно ли любить такого отца, если другого нет, и живя с которым всё знаешь, но притворяешься. Он видел сходство между собой и этой девочкой: у неё есть маска, так же как и у него. «Надень непроницаемую маску с улыбкой и представь что всё хорошо.»
Эрн разучился изучать себя. Его отучили. Так после того, как пересматриваешь свою жизнь, хоть и не долгую, но глубокую, хочется что-то изменить и поменять к лучшему. Он пытался менять. Отсюда такое количество невидимых ран на его теле. Больше он не думал – он воспринимал это как есть, как неизбежность. Но думать о других и понимать их и определять их душу, чувства он всегда мог даже в 4 года.
Когда он родился, его мать умерла. Забрала его к себе, по настоянию таинственного режиссера Аргирова, его тётка, родная сестра матери, но абсолютная её противоположность. С самого рождения он был забронирован рабом жестокого режиссера. Эрн помнил себя с 9и месяцев. Его первые прочитанные слова, его первый разговор. Это было в 1,5 год: он сказал «я хочу попить воду». Научился читать намного раньше, чем говорить. В 3 года он мог определять свет на чёрно белой фотографии, смотреть чужие сны через глаза, а потом описывать их. Он запросто читал толстую книгу в 5 лет, решал задачи и примеры с дробными выражениями и степенями, снимал показания счётчика не глядя на него, лишь по времени горения ламп. Запросто мог считать не только в десятичной системе исчисления, но и в восьмеричной, в шестнадцатеричной, в двоичной. Он всегда подолгу смотрел в зеркала в свои синие глаза, будто что-то читая и видя в них. Тётка не любила его, она всегда попрекала рождением и обливала грязью его мать, на что его глаза наполнялись слезами от этого. Любой другой в этом возрасте (1 год) мало поймёт, что ему говорят. Он не плакал от того, что его забывали покормить, от того, что не укрыли, но очень сильно расстраивался, когда забирали книжку. Потом он был просто отдан Аргирову и начались первые знакомства с элекрофибами – излучениями, причиняющими невыносимую боль телу, при этом, не повреждая сосуды или органы - лишь нервные клетки. Началась работа, с 8 утра до 9 вечера, наказания и всё как обычно. Эрн сбегал 2 раза. Не приходил ни домой, ни туда. Но каждый раз был практически через 1 день найден и вознаграждён целой ордой молний до многочисленных потерь сознаний. Лишь когда мальчику исполнилось 6, он был отдан в школу, что бы было свидетельство об образовании. Эрн - это единственный путь Аргирова к миллионам.
Поэтому мальчик больше никогда не пересматривает свою жизнь, не оценивает её и не думает, как бы жилось, если бы было иначе. Но, в противоположность, других людей, он пытается изучить и помочь им, правда они зачастую этого не хотят слышать и понимать.
Вот и сейчас Эрн видел, что у Ксении есть внутренний стержень в виде нити - тонкий и изгибистый, которому не дают крепнуть и покрываться железом. Слабый внутренний стержень, гнетущий свою слабость и ненавидящий всех и вся вокруг, будто они виноваты, что он тонок; желающий создать впечатление, что он сильный и непобедимый, хотя в действительности всё наоборот. А прочный, железный прут, стержень – есть у людей с непоколебимой силой воли и мужеством. До такого этому ребёнку очень долго расти.
***
Спустя ещё дней 5 Ксения пришла со школы с оповещением, что сегодня в 6 часов вечера состоится спектакль «Носовод».
Это такая переделанная история Буратино, где начинается всё как по фильму в спектакле, но потом действо продолжает разворачиваться не за кулисами, как в оригинале, а на сцене. Потом действия меняются, сюжет совсем другой, а в конце оно заканчивается танцами и акробатикой. Такая вот перешитая на современный лад история.
Ксения как мягкую игрушку возжелала с собой взять Эрна. Для него же это было нечто новое, радостное, непонятное. Школьный спектакль – так много читать об этом, но ни разу не видеть вживую…
Выдвинувшись в 3 часа, они приехали в её школу. Школа очень, прямо сказать, элитная. Шла репетиция в полном разгаре. Эрна посадили на стульчик сбоку и больше его не замечали.
Вдруг выяснилось, что сильно заболел один из актёров. А обнаружилось это со словами:
- Пьеро в больнице!
Все завыли, запротестовали, будто он виноват, что попал в больницу, и уже хотели отменить спектакль вообще, но панику прервала девочка Мальвина, по совместительству Ксения: она предложила найти замену.
Замена нашлась легко. Она (замена) тихо сидела на стульчике и наблюдала за происходящим.
- Эрна, иди ка сюда. Мы хотим тебя осчастливить и поставить на роль Пьеро.
На его лице было написано: «Э? о_0»
Разодетые четвероклассники - участники спектакля - окружили его, над головой были шум и гам, споры. Получалось, что Пьеро будет ниже и меньше всех. Да и выучить весь текст за пару часов мало возможно.
Тем не менее, он был одет в белые наряды Пьеро, поставлен на высокую подошву обуви, расширен с помощью корсета, который будет служить ещё и защитой, и натянули длинный и острый колпак. Пришлось всё-таки костюм подшивать на плечах. Осталось разукрасить лицо, но это мелочи – всё будет перед началом.
И вот стоит тощий и мелкий Пьеро, по возможности увеличенный, рядом с достаточно большой, по отношению к нему, Мальвиной. Мальвина дунет и Пьеро упадёт.
Все хихикали. Эрн достаточно мило смотрелся в этой одежде, таким Пьеро все залюбуются и лицо у него отлично подходит под эту роль. Не слезами или чем-то там поверхностным, а грустью в глубине глаз.
Ему дали увесистый сценарий хоть как-нибудь выучить. Эрн учил достаточно своеобразно: 2 минуты он находился на одной странице, потом 2 минуты на второй, и так он прошёл всё до конца, не листая потом заново и не перечитывая. Время подошло к выступлению, в зале собрались люди, за кулисами столпились актёры. Накрашенный Эрн стал загляденьем, даже Ксения минуты 4 неотрывно на него смотрела. Он ни с кем не разговаривал, ни на что не смотрел, будто погрузился глубоко в себя. Такое понурое чудо с накрашенными бровями «домиком», с нарисованными почти незаметными тёмными слезами на равном расстоянии от уголков глаза, что придавало ещё более грустный вид, с выбеленным лицом и губами, и уникальными, по своей чарующей силе, очертаниями лица. Началось представление. Через пару действий выход нашего Пьеро.
На сцене, по сюжету, товарищ Арлекино должен был поколотить Пьеро палочкой, пока за него не заступится Буратино. Наш Пьеро запаниковал, увидев палку. Ему не довелось читать эту книгу вообще. И сейчас, по его слабозаросшим ранам пройдутся ударами. Хоть и не сильными, хоть и через корсет, но всё равно… да, всё равно они причиняли боль. Эрн надел свою непроницаемую маску, повторяя слова из сценария точь-в-точь, как там. Но при каждом ударе его зрачки сужались. Буратино что-то задерживался, однако. Должен был быть уже его выход. Полный зал родителей и учеников 1, 2 и 3 классов с похихикиванием и интересом смотрели представление.
Наконец выполз Буратино. Минут 7 разворачивалось действо, потом сцена сменилась. Когда занавес закрылся, и началась перестановка декораций, Эрн всё-таки присел на корточки и сжался.
- Ты чего? – шёпотом спросили его. – Да ладно, чё правда больно было? Извини, я просто привык к тому мазохисту.
- Нет, всё нормально.
Тем временем шло активное обсуждение актера, который играет Пьеро. Всех зачаровал голос. Снова этот голос, который они никогда не забудут, притягивал их, и они каждый раз во время выступления, открытия занавеса, любовались только этим мальчиком и его голосом. Который тем временем шпарил сценарий в точности до каждой буквы, до каждой запятой, выученный за пару часов намного лучше, чем бывший актёр за всё лето.
***
Спектакль был отыгран на Ура. В конце Эрн показал свои акробатические навыки. Правда, тело болело так, что он сделал всего пару сложных движений. Ещё мешали чересчур длинные рукава.
Все остались довольны, и зрители, и актёры.
Начали расходиться, говорить слова благодарности учителям. Тем временем ученики, отыгравшие сегодня спектакль, измотанные и уставшие, переодевались и смывали с лиц краску.
- Я просто в шоке. Слуш, Эрн научи так зубрить, а? Я за все 4 класса не смог выучить один заразный стих!
- Да, да, хоть расскажи, как ты это сделал то?
- Даа, расскажи!
- Просто нужно больше ни о чём не думать… и очистить разум от мыслей совсем, открыть небольшое пространство в нём для запоминания.
- Как-то сложно.
- Ой, да тебе всё сложно. Слуш, Эрн, а если ж не получается вообще ни о чём не думать?
- Это вообще нереально ни о чём не думать!
- Только эти, как их, йоги так могут! Ты занимаешься йогой?
- Да нет…
- А как тогда получается так?
- Ну, блин, всё, вот завра сяду и не буду ни о чём не думать. Ой, буду ни о чём не думать…
- Учёные доказали, что невозможно полностью очиститься от мыслей. Даже после многочисленных тренировок хоть одна самая-самая далекая, но останется! – воскликнула девочка в очках, всем своим видом говоря, что она отличница.
- Вовсе нет. Полностью убрать мысли возможно. Я могу абсолютно ни о чём не думать. Но сегодня всё-таки у меня были мысли, я ведь учил текст. А других не было ни одной.
- Да как это возможно!!?
Эрн пожал плечами.
- А как ты этому научился? Кто тебя научил? Это очень сложно?
- У меня это получается без особой сложности. Не знаю как у других.
- А как? Как это вообще происходит?
- Я не знаю, как это описать… Вы не поймёте.
- Расскажи!
- Ну…. Оболочка человеческой ауры и разума неразрывно связанны…. – но тут его прервала Ксения, которая побагровела от того что такое внимание выпало её слуге.
- Так, всё, меня ждут. А этот со мной. Всем до завра, мы пошли.
***
Сегодня Эрна положили в подсобной комнате. В принципе, она мало была похожа на подсобную: достаточно обширна, инвентарь стоял далеко в углу, и было много свободного места. Мальчик постелил себе на полу рядом большим ветхим шкафом. Выключив свет, он лёг. Спустя четверть часа повернулся ключ в замке, открылась дверь, кто-то зашёл и закрыл её за собой. Эрн напряжённо и бесшумно сел. Он слышал шаги человека, подходящего к нему. Потом человек остановился в полушаге, присел, и на ощупь, рукой, нашёл его. Эрн узнал эту руку - это был Орк. Крикнув, мальчик рванулся назад, но мужчина сжал его рот, прижав его голову к своей груди, тихо сказал:
- Ещё один звук – и ты умрёшь от электрофазов, которые лежат в моём кармане.
Больше Эрн не кричал. На сей раз Орк не наслаждался: он пришёл совершить задуманное.
Он грубо откинул мальчика на пол на спину, разорвал на нём рубашку, грубо и быстро раскинул ноги и руки, затем вжался в тело Эрна, и без того сегодня избитое. Орк кусал его плечи, запястья, низ живота, поспешно снимал рубашку с себя…
А за дверью спиной к стене стояла Ксения, из глаз которой текли слёзы злости, обиды и ненависти. Она сжимала кулаки и царапала ногтями стену.
«Это был подарок МНЕ! Неважно, где ты его взял – ты потерял на него права!!! Это МОЯ игрушка!!! Ты отнял его у меня!!!» - думала она.
Она приоткрыла дверь, включила свет и юркнула обратно. Она быстро бежала по лестнице к себе в комнату. Орк вышел. Прошёл до конца коридора проверить, кто это был. Тем временем Эрн схватил свою рубашку и обувь и, выбежав из комнаты, спрятался за углом. Орк вернулся в подсобку, и яростно вылетев из неё, направился в гостиную и во двор, проскочив мимо затаившегося в тени мальчика. Который пробежал бесшумно по коридору и поднялся на 2й этаж, вопреки ожиданиям хозяина.
Эрн постучался в запертую дверь Ксении, надел порванную рубашку. Он слышал её плачь в подушку, который в мгновение прекратился, стоило ему постучать.
- Кто!?
- Эрн.
- Чего тебе!!? Вали дамой!
- Можно войти?
- Нет!!!
Через минуту была отперта дверь. Эрн вошёл в её уютную детскую комнату. Лицо Ксении было красным от слёз. Она снова села на кровать.
- Он не любит меня.
- Думаю, единственное, что он любит - это тебя.
- Нет! Он эгоист!
- Ты тоже.
Она фыркнула.
- Попробуй не зависть от того блеска, который тебя окружает, и тогда ты увидишь твой настоящий свет. Не зацикливайся на том, что знаешь и на том, чего не изменить. Ты любишь его всё равно. Люби его положительные стороны, люби добро, которое он тебе несёт, люби его заботу о тебе, а об остальном не вспоминай, не думай и не знай. Это и будет единственным выходом.
Она хмуро поглощала информацию. Тем не менее, безотрывно смотря в его большие синие глаза.
- Ой, да что ты понимаешь, ты младше меня!
Он пожал плечами.
- Ингода, слушая тебя, я думаю, сколько на самом деле тебе лет…? Ты пьёшь эликсир молодости?
Эрн усмехнулся.
- Удачи тебе. Прощай.
И он исчез за дверью.
Далее последовали шпионские игры, Эрн незамеченным выскользнул из этого дома и скрылся в кустах. Затем перелез через ограду и оказался не в досягаемости.
Он шёл домой и думал о завтрашнем дне в школе.
_________________
Н.В.М.К.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Зачем же говорить что там есть на самом деле, тем самым прерывая всякое воображение следующего читателя!) 
